Неразгаданная тайна Япончика: клубок странностей, похожих на шабаш без остановки

20:20, 29 ноября 2023 г.

Просмотры: 845 Комментарии: 0

Об Иванькове не писал только очень ленивый. Жизнь Япончика просветили на всю катушку, и писать больше тут не о чем. Но среди отцов российской мафии не найдешь другого, чья жизнь была бы похожа на бесконечную шараду.

Известно о национальных конфликтах в криминальной буйной среде и Япончике как вожаке сопротивления кавказским группировкам, стремившимся оседлать рынок «серых» доходов в России начала девяностых годов…

Однако не только эти конфликты наполняли его жизнь: она сложилась у него в разноцветный интернациональный пазл, которым не может похвастаться ни один титулованный представитель «подпольного дворянства». Это удивительно, потому что нелегко представить терпимость к людям иного происхождения у человека, который посвятил жизнь упрямой борьбе с «пришельцами», претендующими на его законную здесь, в России, долю. И погиб он 28 июля 2009 года во имя провозглашенной его наставником в конце семидесятых годов прошлого века задачи национальной справедливости в криминальном мире.

Это случилось, когда уже все самое трудное вроде бы осталось позади, а преклонный возраст требовал покоя.

В Мосгорсуде недавно заочно осудили на 19 лет строгого режима исполнителя этого резонансного преступления Астамура Бутбу и на 16 лет — Нугзара Папаву, который подвозил оружие и был готов автоматным огнем прикрыть стрелка, да и поддержать его в случае промаха.

Читайте ещё:Айза больше не требует от Гуфа большие алименты для сына

Первая версия убийства знаменитого гангстера оказалась верной. Неустановленные лица (хотя этих самых «лиц» отчетливо подозревают и следствие, и специалисты по криминалу) за тридцать миллионов рублей поручили грузинскому бывшему молодому вору Илье Симония (Михо), оскорбительно раскоронованному с помощью Япончика, взять на себя ликвидацию обидчика. За это Михо обещали возвращение в братский круг. Япончик был очень изобретателен в части хитроумных подстав грузинским авторитетам. Это у него еще со времен Монгола, который оставил его своим наследником и передал бразды правления в вечной битве за куш между славянскими и грузинскими группировками.

Об этом подробно рассказывает летописец уголовных хроник, который сидел вместе с Япончиком и пользовался его расположением при создании необычного труда по истории воровского движения. Мы не беремся утверждать достоверность всего, о чем писал в заключении этот летописец. Хроника интересна взглядом с противоположной стороны на происходившие в те годы события. Здесь мы приводим отрывки из этой летописи, сохраняя ее стиль и заключая в кавычки блатную терминологию.

Эрик КОТЛЯР.

Начало воровского пути

Иваньков Вячеслав Кириллович, 1940 года рождения, коренной москвич. Жил в Бауманском районе. Его дом, где прошли детство и юность будущего короля славянской братвы, на берегу Яузы —сталинка старой постройки.

В 1958 году Вячеслав окончил цирковое училище в Сокольниках и работал акробатом-силовиком в цирке на Цветном бульваре. Директором цирка в то время был Марк Местечкин, с которым Вячеслав очень подружился. Местечкин во всем помогал Иванькову. Полюбил его и прославленный иллюзионист Кио.

В цирке у Местечкина коверными работали ребята-ассирийцы, и Иваньков попал в их окружение. Почти все они жили в районе Цветного бульвара, Трубной площади и недалеко от Театра Советской Армии, на Селезневской улице. Япончик быстро привык к новой среде, и клан ассирийцев стал его считать своим. Среди них было много воров в законе. Парни почти все занимались кражами (крадуны), девушки тоже были «вороватками». Ассирийцы славились и как классные картежники — каталы. Лучше их никто не знал шулерскую науку. В Москве действовало несколько подпольных ассирийских «катранов», главный располагался на Селезневке, и он сыграл в блатной карьере Япончика значительную роль.

Заправлял ассирийцами семейный клан по фамилии Слива: Дмитрий, его брат Слава, среди женщин авторитетом пользовалась Сурия. Все — Сливы. А также их дети, отчаянные огольцы-сорвиголовы Юрка и Эдик.

Прозвище Ассирийский Зять Иваньков получил из-за того, что был женат на представительнице этого народа Лидии Айвазовой (потом она переехала в США под фамилией Слуцкая). От нее у Иванькова два сына — Эдуард (живет в Австрии) и Геннадий (живет в США), а также четверо внуков.

Была в этом клане и молодая красавица ассирийка Калина Слива (Галина Никифорова, оперативная кличка Каля), которая также оставила глубокий след в жизни Япончика.

…Забегая вперед, отметим: личная жизнь Иванькова загадочна. Никто не припомнит его отношений с сыновьями. Зато много осталось свидетелей воспитания им сына Кали — молодого и дерзкого вора Вити Калинки, который во всем подражал любовнику матери. Витька Калинка был убит в разборке с грузинскими конкурентами, за что Иваньков предъявил убийцам двойной счет.

Читайте ещё:Премьер "в законе" Михаил Мишустин готовит внутрикремлевский переворот

Был еще один сын у Иванькова, самый последний, которого воспитывал его охранник. Но о нем ничего не известно.В США гражданской женой Иванькова стала Фаина Комиссар, в девичестве — Рослина, уроженка Киева, эмигрантка с 1974 года. Фаина находилась рядом с Иваньковым до последнего дня его жизни.А еще у него была фиктивная жена, прикрывавшая его переезд в США, — Ирина Ола, аккомпаниатор известного певца Вилли Токарева. А теперь вернемся к летописи…Времена были суровые. За тунеядство милиция задерживала и безжалостно высылала из Москвы. Но с ассирийцами она ничего не могла поделать.

В те годы от фирмы «Заря» ассирийцы держали по всей Москве палатки, где сидели чистильщики обуви и продавали прохожим гуталин, шнурки, стельки и другие мелочи. В этих палатках официально числилась работающей вся воровская ассирийская молодежь. Хотя на самом деле чистили прохожим ботинки и продавали обувные шнурки и щетки старички и старушки из ассирийцев.Ассирийцы были союзниками бауманской шпаны, которая в то время неплохо «стояла» среди московского криминалитета. Среди «бауманцев» прославились такие воры, как Вова Черный, Вася Пигалица, Леха Лялька, Вова Савоська, Юрка Бурыч, Марк Захарыч Мильготин (Марек).Япончик и сам был парень с бауманской окраины, и когда ассирийцы свели его с ворами из этого района, его сразу приняли в семью.

Жестокая школа Монгола

Нельзя говорить о Япончике в отрыве от исключительно авторитетного вора в законе Геннадия Корькова (Монгола), который контролировал сразу Марьину Рощу, Сокольники, Мазутный проезд (Мазутку), Останкино.

По тому времени в его окружение входили очень серьезные люди. Это были коронованные воры, прошедшие с 1946 по 1953 год воровские штрафняки. Вот его «гвардия» — Морда, Валет Арбатский, Стропила, Савоська, Веревка. Некоторых, таких как Валет, короновали еще в 1942 году. Были и их воспитанники, блатная шпана: Канадец, Сосиска, Тля, Шоколад, Моцарт, Пушкин, Чита, Пончик и многие другие (по большей части они потом погибли в воровских разборках).С первых дней знакомства с Япончиком Монгол, почетный человек в бауманской группировке, обратил на него внимание и взял под свою «мазу» (опекунство и защиту).Тогда Иваньков за узкий разрез глаз и получил звучную «погремуху» Японец. Потом вспомнили, что и раньше был герой с почти такой же звучной кликухой — Япончик — в Одессе, и решили ее подарить Иванькову. Он согласился.Среди новых «коллег» Япончика был уголовник по кличке Битумщик.

Он расплавлял паяльной лампой битум, чтобы плеснуть им в лицо жертвы. За обычное убийство Битумщик требовал 100 рублей (хорошая зарплата в те годы), а убийство с битумом стоило 500 рублей.У Монгола был еще один мастер по пыткам — по кличке Палач; он приступал к истязанию несчастных, накачавшись наркотиком. Группировка Монгола внушала ужас теневым дельцам-миллионерам, цеховикам, фарцовщикам, коллекционерам антиквариата, ювелирам и работникам торговли. Бандиты вывозили их в глухие места, иногда вместе с семьями, на глазах мужей и детей подвешивали жен и матерей к деревьям, пытали, заставляли рыть могилы для себя и семьи… В милицию никто не обращался: объяснить происхождение драгоценностей и денег подпольные купцы не могли, да и боялись.Методы Монгола стали классикой у преступных группировок России в начале девяностых годов.

Начало раскола

В советские годы уголовный мир не делился по национальному признаку. Наряду со славянской братвой Монгол принял под свое крыло воров в законе грузинской и других национальностей. Из тех, кто отсидел сроки и предпочитал нелегальное проживание в Москве 101-му километру. Пригретыми Монголом в Москве стали Песо, Радик Багдасарян (Сво), Гога, Гиви Резаный.

Был среди них и брат Отари — Амиран Квантришвили. Правда, потом сообщество ему отказало в доверии. На одной из сходок он «получил по ушам» (это значит — не только утратить достоинство, но и указать на выход из привилегированного воровского сословия).Может, с группировки Монгола и пошла присказка о том, что преступность национальности не имеет… Но, как показали события тех лет, — имеет, да еще какое!Любимцем Корькова, его гордостью и надеждой на передачу трона был, конечно же, Вячеслав Иваньков — Япончик.У Япончика было редкое качество. Он легко вступал в отношения с разными людьми и просто заводил нужные знакомства. Иваньков установил отличные отношения с дочерью Генерального секретаря ЦК КПСС Галиной Брежневой и ее подругой Галиной Китаевой (дочерью министра связи СССР). Первым гражданским мужем Китаевой был вор в законе Евгений Пряхин, «по жене» имевший кличку Китаец.

У Япончика благодаря многочисленным знакомствам среди советской знати (не только с Галиной Брежневой, но и с известными артистами) появились выходы на КГБ СССР.Также он подружился со знаменитым иллюзиониостом Эмилем Кио и сошелся с его сыном Игорем. Более того, Япончик был участником торжества по поводу гражданского брака Игоря Кио и Галины Брежневой. Действо происходило в Сочи, где Япончик выступал в роли свидетеля. Эта связь по распоряжению Леонида Ильича была вскоре пресечена, но Иваньков уже вошел к тому времени в личное окружение Галины, в частности, в артистические круги. У него появились друзья в театре «Ромэн». Один из них, Борис Буряца, с которым Япончик очень сблизился, состоял в интимных отношениях с дочерью Брежнева. Он прославился как известный фарцовщик бриллиантами; именно ему предъявили обвинения в убийстве кинозвезды Зои Федоровой и в похищении драгоценностей у дрессировщицы Ирины Бугримовой.…

Здесь мы прервем тюремного летописца, чтобы дополнить его повесть. Это важно для понимания того, о чем пойдет речь в конце нашей публикации.Семидесятые и восьмидесятые годы в советском высшем свете отмечены бриллиантовым хайпом. Артисты эстрады и кино зарабатывали большие деньги. Цирковые — меньше, они были на зарплате, но зато получали повышенные суточные. Весной цирки шапито разъезжались по всему миру, с заграничных гастролей артисты привозили домой вожделенный иностранный дефицит, который успешно продавали знакомым.Дрессировщица львов Бугримова покупала за границей бриллианты, которые она вплетала в гривы своим питомцам. «Украшенные» бриллиантами львы-«контрабандисты» грозно рычали на таможенников.Ее обокрали артистически. Перед самым Новым годом в подъезд высотки на Котельниках внесли «породистую» голубую елку. И спросили у охранника: на каком этаже квартира заказчицы елки? Поднялись на лифте и бесшумно вскрыли дверь. Елку в ограбленной квартире оставили, как поздравление с наступающим…

В те годы бриллиантовый дым затуманил мозги многим в высшем свете. У кого водились деньги, «сверкалки» скупали влет, и это привело ко многим преступлениям и убийствам. Как у Киплинга в «Маугли». Но вернемся к хроникам преступного мира.У Япончика были друзья в Москонцерте, Театре Советской Армии. Кстати, в этом театре он три года числился артистом и таким образом увильнул от армейского призыва. Среди его знакомых в то время было еще много звездных имен.С тех пор и начинается традиция знакомств между известными людьми преступного мира и популярными артистами. Они с удовольствием выступали на воровских вечеринках в ресторанах, а авторитеты никогда не отказывали им в деньгах, понимая, что слава требует больших расходов. Известны факты такого «меценатства» уже и в наши дни.Все было мирно до того времени, когда Монгол и Япончик провернули несколько «разгонов» (так называют разбои с переодеванием в милицейскую форму). Один такой «разгон» состоялся на квартире Фатимы, держательницы общака грузинской бригады.

Грабили Фатиму сам Монгол, а также Япончик, Стропила, Слива, Валет. И женщина их узнала, несмотря на маскировку. Она возмутилась, поскольку общак предназначался для «грева бродяг» в Новочеркасской «крытке» и Балашовской тюрьме.Но Монгол заявил в ответ, что воров в законе в этих тюрьмах не было, там содержали всякую шантрапу. Значительные люди в то время отбывали сроки в Тобольске, Владимирском централе, Тулуне, Златоусте. По этой причине стоны Фатимы услышаны не были, а люди Монгола унесли сто тысяч рублей (по тем временам огромные деньги), много золота и бриллиантов. И самое главное — наркотики: «сушняк», «беляшку» и «черняшку». Они в изобилии хранились в квартире Фатимы, и грузинские криминалы постоянно там паслись. Без наркотиков грузинским ворам жизнь не в радость. Хотя описываемые события относятся к 1970 году, так у них ведется до сих пор.Знал ли Монгол, на что он идет, ограбив квартиру Фатимы? Знал, безусловно.

Но он хорошо понимал, что грузинские и среднеазиатские воры, прошедшие «штрафняки» и «крытки» в Инте, Воркуте, Магадане, Красноярске и Иркутске, никогда не поднимут на него руку. Его врагами стали «козырные» воры, которые понятия не имели о лагерях в России. Что такое места заключения в Ильменьлаге, Вятлаге, Краслаге, Устьлаге, Колымалаге и других «курортных уголках», они знали только понаслышке.Однако зов крови превыше всего. И вчерашние друзья Монгола, которых он считал преданными ему по жизни, примкнули к соотечественникам. Монгол считал себя неуязвимым еще и потому, что всем ворам было известно: он «грел» знаменитую «иконку» воровского мира Володю Бабушкина (Васю Бриллианта), крещенного в масть известным еще в царской России вором-каторжником Ванькой Босотой. Не всякому выпадала честь «греть» такую величину, как Бриллиант. Рассказывали, что тот прошел «Белый Лебедь» и не прогнулся… А вот от Монгола Бриллиант «грев» принял, когда отбывал шесть лет во Владимирском централе вместе с Витькой Малинкой.И все же, несмотря на свой авторитет и опыт, Монгол многое не учел. После «разгона» Фатимы у него начались трения с «лаврушниками» (грузинскими ворами; сегодня их называют еще «мандаринами»). Царивший в содружестве мир дал трещину.

Вдруг оказалось, что славяне и грузины — по разные стороны фронта. Как раз в это время Монгол угодил под двойное следствие КГБ и МВД, и его стали «напрягать» по показаниям арестованных цеховиков. Ему припомнили факты махинаций в «Дагвино», по «делу трикотажников», которые в разных областях Союза налаживали незаконное по тем временам частное предпринимательство. По Уголовному кодексу в те годы это рассматривалось как тягчайшее антигосударственное преступление, за которое грозил даже расстрел. По делу «приняли» Монгола, Стропилу, Вальта Арбатского, Сливу и Шнапака — все сливки «гвардии», которой так гордился Монгол. Но Иванькова среди них не оказалось: Монгол берег его для больших дел.По заданию Монгола все арестованные дружно «отмазали» Япончика. Он остался чистым. Но теперь-то его уже обязательно надо было короновать. А принять такое решение могли только два человека: Васька Бриллиант и Витька Малинка. Понятно, что к просьбе Монгола они отнеслись уважительно.Но перед тем как оказаться в тюрьме, Монгол преподал своим врагам показательный урок. Восставшие против славянской диктатуры «лаврушники» забили ему «стрелку» как раз под самый Новый, 1970 год. На Трубной площади тогда еще был такой подвальчик «Вареники». Дело происходило там.

На эту опасную сходку Монгол отправился один, вызывающе нарядившись в форму капитана милиции, в которой он грабил Фатиму. Предстать перед ворами в милицейской форме значит нанести оскорбление сообществу.Был в советское время недалеко от Самотеки ресторан «Нарва», где обычно собирались воры в законе славянской «породы». Там Монгол оставил ждать его своих «братьев» Вальта Арбатского с его воспитанником Шоколадом, а также «братьев-ассирийцев» — их называли Воронами. Ездил Монгол на «Волге» ГАЗ-21. На ней он и подъехал к Трубной площади и вышел, не доезжая до «Вареников». Дальше пошел пешком, машина следовала за ним. Сидящим в автомобиле он просигналил «маяком»: ко мне не подходить! («Маяк» — это условный сигнал, его подают определенным движением правой руки, делая вид, что двумя пальцами стряхивают пылинку с левого плеча.)В подвале Монгола поджидали за несколькими столиками десять грузинских воров. Среди них были и такие серьезные люди, как Юра Лакоба, Гия Кутаисский, Авто. Вчера еще друзья, сегодня они из солидарности стали его противниками.Монголу было немедленно предъявлено обвинение в «разгоне» на хату Фатимы. Грузинские воры расценили это со стороны Монгола как «крысятничество».

А за то, что он «совсем сдурел» и пришел на «стрелку» к братьям-ворам в оскорбительной «ментовской» форме, последовала еще одна «предъява» — в нарушении понятий. И тогда грузины приняли решение прямо в «Варениках» зарезать Монгола…Тот и глазом не моргнул. Он ответил, что все они наркоманы и перед встречей с ним, Монголом, для храбрости «вмазались». В его глазах и в глазах порядочных воров они себя этим «перечеркнули». Явиться на сходняк «вмазанными» — не по-воровски! Хотя он их и раньше за настоящих воров не признавал.Монгол бросил эти оскорбления в лицо врагам, затем вытащил два ствола «ТТ», навел их на сидящих и спокойно вышел на улицу («лучше нету карате, чем в карманах два «ТТ»!») Там сел в машину и отправился в «Нарву». Где отдал свои последние распоряжения: что делать, если его убьют или заберут «менты» или КГБ.Как в воду глядел. Едва он отъехал от «Нарвы», как у кинотеатра «Форум» его машину блокировали сотрудники КГБ и МУРа.

Они отвезли Монгола в Лефортовскую тюрьму. (Интересно, что это задержание из окна своей квартиры, которое прямо смотрит на кинотеатр «Форум», наблюдал Марк Бернес.)Через полгода Монгола перевели на специальный режим в Бутырской тюрьме. Вскоре были арестованы все его люди — Валет, Осаф, Слива, Балда, Стропила, Шнопак, Виталик. Не было среди них только самого главного — Вячеслава Иванькова — Япончика.

Каталы и шпилеры

В те годы на Селезневской улице действовал подпольный «катран ассирийский», где можно было встретить известных людей. Этим обстоятельством удачно воспользовался Вячеслав Иваньков, который с помощью своих друзей-ассирийцев Юрки Сливы, Татика, Эдика Сливы (Крысы), их двоюродного брата Сашки Грача и братьев Воронов превратили «катран» в самое посещаемое место для «золотой молодежи». Вся «пехота» — Моцарт, Пушкин, Севастьян, Сугроб, окружавшие Монгола, — теперь придерживалась Япончика. Не чурался Япончик и связей с еврейской диаспорой.

Как утверждает автор хроники, советское правительство будто бы разрешило под контролем КГБ открыть в государственном банке счет для иностранных пожертвований в пользу еврейской диаспоры в Советском Союзе. Известный артист, имевший доступ к этому счету, как сообщает воровская хроника, разместил там деньги ассирийского общака, распорядителем которых был Япончик. Поскольку банковский счет находился под жестким колпаком КГБ, он был более надежным, чем в швейцарском банке. По словам летописи, на этом счете хранились деньги друзей Япончика — известных катал Тайванчика, Колхозника, Юрки Сливы, Татика, Макинтоша, Андрея Крапа и других «шпилеров».Хроника, что попала к нам в руки, сохраняет перечень дел преступного мира прошлого времени. Тем не менее они могут оказать влияние на текущие события сегодня.

Между тем в работах по исследованию истории организованной преступности говорится, что в середине семидесятых годов КГБ СССР затребовал у органов МВД все дела по ворам в законе. Совпадение сведений о действиях органов КГБ с фактами приводимых нами воровских хроник в тот период многое делает понятным.Популярных «катранов» в Москве было три. Ассирийские — на Селезневке и на Войковской, где собирались научные работники, торгаши, валютчики, крупные спекулянты. Там играли на очень большие деньги. Третий «катран» располагался на Таганке, «у полковника». Этот «катран» жестко контролировался КГБ СССР. Об этом было известно всем игрокам, и тем не менее туда ходили и проигрывали там помногу. Самым удачливым игроком во всех трех «катранах» и на съездах игроков в Сочи был Тайванчик. О нем можно написать много историй. Хотя бы и о том, как Япончик вместе с ним собирали «лаве» с «катранов», чтобы разместить эти деньги потом на том самом банковском счете.Наказание Тайванчик отбывал в лагере №10 строгого режима. Правда, срок у него был небольшой, всего два года, да и освободился он по УДО. Хотя в те годы это было «заподляк». Но воры, которые отбывали в лагере свои сроки, Сашка Север и Вова Шмель предпочли закрыть на это глаза. Встречали освободившегося Тайванчика с популярной в то время эстрадной музыкальной группой…Ассирийский «катран» на Селезневке часто посещал Игорь Байбаков, сын председателя Госплана СССР, типичный представитель советской «золотой молодежи». Он постоянно проигрывал большие деньги, и Иваньков его все время выручал, ссужая значительные суммы.

Конечно, парень попал в зависимость. Самое смешное, что, помогая сыну Байбакова, Япончик эти деньги брал у самих же ассирийских шулеров, к которым они вскоре возвращались после очередного проигрыша…В этом «катране» немало времени проводил брат Амирана Квантришвили — Отари. Причем он также пользовался услугами Иванькова, так как постоянно проигрывался на крупный долг. У Отарика была судимость за изнасилование, но это не помешало ему сделаться тренером по вольной борьбе в спортивном обществе милиции «Динамо» и завести хорошие знакомства на Огарева, 6, и Петровке, 38. Чем и воспользовался Иваньков, который через адвокатов смог получать «малявы» от Монгола.Чтобы реабилитировать Монгола перед славянскими ворами в законе, надо было возобновить поставки «грева» во Владимирскую «крытку» для поддержки там Васи Бриллианта и Витьки Малинки. Эту заботу после ареста Монгола должен был теперь взять на себя Иваньков. По просьбе Монгола он доставлял «грев» еще для Юрки Золотого и Семена Портного в Златоустской «крытке».Все это требовалось для укрепления авторитета Монгола в заключении.

Суммы, которые «отгоняли» для «грева» в эти тюрьмы, намного превышали те деньги, что унесли из квартиры Фатимы.Впрочем, по схеме Иванькова в Москве под контролем находились все крупные спекулянты, фарцовщики, валютчики и коллекционеры антиквариата. Общаковые деньги собирали сами крупные воротилы запрещенного тогда подпольного бизнеса. Например, со спекулянтов собирал «налоги» Леонид Шпеер, бывший судимый валютчик, проходивший по одному делу с Евгением Пряхиным (Китайцем), любовником Галины Китаевой. Этот Шпеер женился на Китаевой после того, как она порвала отношения с Пряхиным. Он собирал ежемесячно в казну Япончика по 50 тысяч рублей.Япончику больше не надо было заниматься «разгонами». Новая его роль заключалась в том, чтобы получать «лаве», которые к нему везли со всех концов Москвы, и переводить их на тот самый счет в банке. Для «грева» высокопоставленной братвы вполне хватало.Монголу дали срок по 146 статьям! (Не слабо!) Крутой мужик по воровским понятиям сам полностью «загрузился», взяв на себя все восемь вменяемых ему эпизодов. Некоторых своих друзей он «отмазал».

Например, Виталия Балду: его признали шизофреником, и он уехал в знаменитую Сычевку в Смоленской области («дурку»).Конечно же, Монгол позаботился о том, чтобы суровая рука закона не коснулась в полной мере Вячеслава Иванькова. Во время процесса он находился под подпиской о невыезде как подельник поневоле. Он прошел только по одному эпизоду, и то как «соучастник под угрозой расправы». В итоге получил четыре условных года.Монгол получил 10 лет «крытки» (страшнейшее наказание), 5 лет особого режима и 5 лет высылки после отсидки. Это почти 20 лет! Он вернулся в Москву уже немощным человеком и закончил свои дни на юго-западе столицы в нищете и болезнях. Новая жизнь его не приняла. Но посеянная им смута живет до сих пор. Говорят, на его похороны отдать долг почтения уже из США приезжал Япончик.10 лет получил Валет Арбатский, но через 8 лет был «сактирован» по состоянию здоровья. Витя Дунаев был осужден на 15 лет особого режима. В лагере он «ссучился», стал нарядчиком, потом отошел от дел, превратился в «польского вора». Осафа посадили на 7 лет, а Славу Сливу — на 6 лет.

Теперь взоры славянской братвы с надеждой были направлены на Иванькова.

И ему предстояло доказать Ваське Бриллианту, Витьке Малинке и другим «основным» ворам правоту Монгола в его распре с грузинскими ворами. Так в жизни Иванькова важное место занял национальный вопрос.Фигура Монгола — одна из самых значительных в истории воровского мира и в жизни Япончика. Криминальная карьера Япончика складывалась под влиянием Монгола. Мощь воровского фанатизма этого человека действовала как гипноз. Когда они познакомились, Монгол сразу понял, что перед ним очень способный и легко обучаемый ученик, и загорелся желанием воспитать своего вора-наследника, достойного его славы. Если бы их пути не пересеклись, вряд ли появилась эта тюремная летопись.

(Московский комсомолец, 28.11.2023, Эрик Котляр)

Михаил Романовский

Страница для печати